Faraday Henry Thomson Фарадэй Генри Томсон Настоящее имя — Фарэй Яр-Ардуа (фамилия матери). По прибытии в Англию изменил на более благозвучное и известное «Фарадэй», взял фамилию отца и его имя в качестве второго. 30 мая, 1939 | 38 лет | Полукровка | Уагаду’1957
Idris Elba
Внешность: Высок и мощен, эпичен одним своим взглядом до самой невозможности. В первую очередь выделяется цветом своей кожи. Он не мулат, не латиноамериканец, а самый что ни на есть представитель негроидной расы. Стрижка максимально короткая, суровость лица скрывается за короткой бородой и усами. Крепко сложен и поддерживает себя в форме: когда ты считаешь деньги бойцовского клуба, ты не имеешь права быть дрыщом, только если ты не семи пядей во лбу, помноженных на тебя раз пятьсот, и у тебя нет соответствующей охраны. Из одежды предпочитает костюмы, ненавидит рабочую мантию, снимает ее при любом удобном случае. Рост: 1,89 м; цвет глаз: темно-карий.
Лояльность:	Сфера деятельности:
Нейтралитет	заместитель главы отдела международных торговых стандартов Министерства Магии неофициальный партнер бойцовского клуба «Корона гоблина»
Характер
Всегда был и остается «серым кардиналом». Поэтому заместитель главы отдела, поэтому не подписывал с Костелецким какие-либо документы. На вторых ролях гораздо проще руководить и вести дела, потому что вторые роли все-таки на втором плане, и их предпочитают не замечать, особенно если правильно вести игру, а к своему возрасту Дэй научился это делать превосходно. Воспитанник одной из самых древних из известных магических школ, смотрит слегка свысока на европейских волшебников. Считает, что их не обучают магии вовсе, так как они не стремятся понять ее природу. Дэй отчаянно любит считать. Конечно же, деньги. Уже давно он понял для себя, что если тебе нужно понять бизнес, то, в первую очередь, ты должен перевести его в деньги, а во вторую — понять, как и куда они уходят из кассы. Любит счет не только деньгам, но и в принципе всему. Педантичен до невозможности, великий планировщик. На спонтанность способен, хотя эту даму очень сильно не жалует, поэтому может очень сильно расстроиться, когда великолепно выверенные планы «А», «В» и даже «С» пошли по пизде в развалочку. Изворотлив и хитер, иначе в торговле тебе не пробиться. В то же время готов идти по головам, трупам, останкам — не гнушается любых методов, хотя, конечно же, отдает предпочтение сложным схемам, которые запутают всех вокруг и позволят ему выйти сухим из воды. При этом все же может просто кому-то свернуть шею. Не любит, когда ему задают вопросы, особенно глупые. Предпочитает в собеседнике максимальную конкретику, если собеседник этим похвастаться не может — выставляет за дверь и просит зайти позже.
Страхи:	Мечты/цели/желания:
Змеи	«Мечтать — удел желторотиков» (с)Фарадэй
Биография
Мать — Ифе Яр-Адуа, преподаватель алхимии в школе Уагаду, 70 лет, на пенсии, волшебница, статус крови неизвестен, как и у большинства магов африканского континента. Отец — Генри Томсон, полукровка. Фарадэй родился в Уганде, однако был зачат в Великобритании. Его мать, бывшая в то время преподавателем алхимии в магической школе Уагаду, встретила Генри Томсона во время Чемпионата по зельям, куда поехала вместе со своими студентами. Поездка в Англию немного затянулась, а имя Томсона она запомнила лишь потому, что он разбил ей сердце, а впоследствии еще и сделал матерью-одиночкой. Ифе сообщила ему о ребенке и предложила подписать соглашение: она не требует никаких средств на содержание в обмен на подтверждающие отцовство документы, чтобы на крайний случай у сына была возможность получить другое гражданство. Свое призвание Дэй обнаружил еще в школе, когда наладил сеть поставок запрещенных товаров в школу. Нашел компанию сокурсников, кто отвечали за распространение и сбор податей, сам всегда оставался не при делах, хотя вся школа знала, кто глава этой подпольной организации. В целом, Томсон так и продолжил вести дела: не особо скрывая себя и своих намерений, но никому не позволяя приблизиться к себе на достаточное расстояние. После школы Дэй не без настояния матери решил попробовать свои силы в местном Министерстве Магии в экономическом отделе. Конечно, в Уганде все было развито не так, как в той же Британии, но счетовод Яр-Адуа нашел свое место среди цифр, отчетов, аудита, а также только зарождавшихся идей о торговом развитии страны. Развитие, конечно, в рамках исключительно их континента. Со стороны работа кажется скучной: ну это же те самые ироды, которые размеры котлов на продажу выверяют да не дают наладить торговые поставки между городами из-за очередной процессуальной глупости. Однако за любой бюрократией кроются настоящие торговые процессы, этой бюрократией надежно прикрытые — и вот здесь работать уже становится намного интереснее. Разгар карьеры пришелся на появление семейства Глосбергов — известных британских золотодобытчиков. С ними Фарадэй познакомился, когда им потребовалось расширение их горнодобывающей империи на африканских приисках. Министерству и конкретно экономическому отделу был выгоден такой партнер для выполнения госконтрактов, в чем Фарадэй успешно убедил своих коллег, а также возглавил переговоры. Партнерство затянулось на долгие годы, и Томсон обнаружил в себе тягу не только к подсчету чужих денег, но и денег чужих, особенно если их можно получать в обход Министерства в свой карман за определенные дополнительные финансовые услуги таким волшебникам, как Глосберги. Его мать еще спрашивала, не гложет ли его совесть, на что Дэй всегда честно отвечал: «Ни в коем случае». Связи Глосбергов подтянули других торговых представителей волшебного мира из обеих Америк (чего мелочиться?), а также из Европы, и Фарадэю стало тесно в стенах родного госучреждения. У него был организован стабильный дополнительный доход, чтобы обеспечивать пожилую мать, можно было двигаться дальше. Когда пришел обсудить с руководством вопрос перевода дипломатическим торговым представителем в схожий департамент в Британии, начальство попыталось посмеяться в ответ, но победоносный смех (они ведь надеялись, что такой человек с ними навсегда) быстро сменился на нервный, когда Дэй продемонстрировал так долго ждавшую своего часа бумагу, подтверждающую наличие кровного родственника в другой стране. Фарадэй, а ныне Генри Томсон оказался в Британии в 1963 году. Вливаться в британское магическое сообщество было непросто: выходцев из колоний не очень жаловали, особенно с не самым понятным статусом крови. Насколько ты полукровка — полукровка-полукровка или полукровка-чистокровный? Да и цвет кожи своеобразный, вы с какой оккупированной деревни? Ах, вы в департамент международного магического сотрудничества? В торговые стандарты? Ой, ну и разбирайтесь со своими котлами. Дэй привычно закатывал глаза («И здесь не видят очевидного»), но смиренно продвигался по службе, постепенно обрастая новыми связями и знакомствами. В конце 60-х в его жизни снова появились Глосберги в лице уже знакомой ему Марии Глосберг и ее нового мужа Ивана Костелецкого. Мария по старой памяти попросила поближе познакомиться с Иваном и его новым бизнесом, «помочь, как в свое время помогли нам в Африке». Томсон не мог отказать женщине, чья семья помогла ему подняться. Иван организовал подпольный бойцовский клуб, но если он умел размахивать кулаками и управлять боями, то управление бизнесом — пока, по крайней мере — не было его сильной стороной. Связи и место работы Генри позволили ему без труда проверить и подчистить все документы Костелецкого, после он посадил к нему своего бухгалтера и организовал себе определенную немалую долю в качестве партнера. Естественно, не без собственных инвестиций — Дэй предпочитал честные сделки. «Корона гоблина» вскоре вышла в ноль, а после даже в прибыль. Министерские связи Томсона сделали свое дело, и вскоре многие процессы стали настолько автономны, что ему больше не требовалось такое пристальное внимание к заведению — можно было строить свою собственную карьеру, прикрыв финансовый тыл. К концу 70-х дослужился до должности заместителя главы отдела, где прочно закрепился, уверив свое начальство, что выше не метит: ему и на своем месте хорошо, а вас, господин начальник, я всегда поддержу, особенно на переизбрании в представители Британии в международном совете по выработке торговых стандартов.
Способности
Магические: Школа Уагаду тысячи лет славилась тремя дисциплинами: алхимией, астрономией, самотрансфигурацией (во всем мире — анимагия). Фарадэй обожал все три, но лучше всех ему давалась алхимия. В какой-то момент ему стало ее мало, и он стал дополнительно заниматься зельеварением. Двукратный победитель Чемпионата по Зельеварению. По британским меркам может равняться с Мастерами Зелий, но намеренно не регистрируется в Министерстве. Как и любой выпускник Уагаду, является анимагом, превращается в горную гориллу. Так как больше времени уделял другим предметам, в анимагии достиг совершенства не сразу и может превращаться лишь на короткое время, использует этот навык достаточно редко. По прибытии в Англию зарегистрировался по своему африканскому имени — Фарэй Яр-Ардуа. Несмотря на то, что волшебные палочки приняты в качестве универсального средства для кастования заклинаний, африканские маги продолжают обучать юных магов использованию жестов вместе палочки. Томсон обожает держать этот туз подальше в рукаве и использует его только в самом крайнем случае. Все-таки он в Англии. Немагические: В юности занимался боевым искусством н'голо, от которого в частности произошла современная капоэйра. Любитель нумерологии и логики: обращает в цифры и деньги все, что может и хочет. Иностранные языки: суахили и английский — основные, сносно говорит на местном диалекте Форт-Портал тооро.
Артефакты
Волшебная палочка: граб, 14 дюймов, шерсть волка. Порт-ключи: — значок с эмблемой школы, затертый и почти неприметный — в «Корону Гоблина»; — тонкий плетеный браслет на левой руке черного, желтого и красного цветов (национальные цвета Уганды), подаренный матерью — в дом в Лондоне. Рабочее: Зачарованный ежедневник карманного формата, увеличивается до стандартного по желанию владельца. Всегда носит с собой и никогда с ним не расстается. Защитное: Амулет-тотем в виде горной гориллы, такие выдаются каждому выпускнику-анимагу. С анимагией связан больше символизмом. Каждый выпускник вправе выбрать способность артефакта: защита (базовый щит на 3 заряда) или усиление анимагических способностей, Дэй выбрал первое.
Связь с игроком
ЛС, АМС знают, как до меня еще дотянуться.
пост — Да твою ж медь, — прохрипел Дэй, приходя в себя, открывая и закрывая глаза, пытаясь сфокусироваться в темноте. — Ненавижу гребанный Токио. В Токио всегда все было не слава Богу. Город маленький, порядки странные, порядки основной клиентуры Томсона — еще более странные. Он предпочитал не выходить за пределы порта и всегда отправлял на переговоры/доставку/whatever своих подчиненных: либо Клинта, либо Джейсона. За все то время, что он вел свой бизнес, он уже успел зарекомендовать себя и свои услуги настолько, что лицом светить не приходилось практически никогда и только в особых случаях. Токио всегда был особым случаем, и Фарадэй по этому поводу всегда бесился и не скрывал этого. Особенно на переговорах и свечении своей морды лица. Токио так же обязывал его минимально знать японский — его клиенты ценили уважение. Наверное, это было единственное, что Дэю в них нравилось, хотя японский и давался ему пока с трудом. В Токио всегда происходила какая-то хрень. Еще ни разу при выходе в город не было случая, чтобы что-то не произошло. Зачем этому разу быть исключением, действительно. Когда Томсон садился в экскурсионный автобус, он думал именно об этом, попутно оглядываясь, сбросил он хвост или нет. Поездка на автобусе его смущала не меньше, чем просто ходьба по земле, в воде как-то было оно проще. Но выбора не было: когда за тобой гонятся два крупнейших токийских клана якудза или кто они там хер разберешь, приходится пользоваться буквально любым укрытием. Даже если это пресловутый автобус, полный туристов. Хотя, с другой стороны, где еще среди максимально белокожих людей затеряться афроамериканцу. Фарадэй всегда проверяет товар, который отвозит, который ворует, который находит. Он принципиально не принимает заказы на доставку того, на что не может посмотреть. Не всех клиентов это устраивало, но его контора работала настолько четко, что с этим условием в итоге смирились даже те, кто считал свои собственные принципы выше чьих-либо еще. Но только не в Токио. Здесь ценилась секретность. Секретность, которая вышла Томсону по такому боку, что на бок буквально легло его спасение вместе с еще десятком-двумя людей, часть которых еще и не выжила. Если коротко: Дэй лично привез товар клиенту, совершенно не представляя, что внутри. Зато этой информацией обладал конкурент этого самого клиента, который не преминул попытаться сорвать сделку. А ведь Томсон предупреждал: знай он о товаре, он бы иначе подготовился к его охране, и сейчас бы за ним не гнались клиент с конкурентом, просто чтобы изжить его со свету. Джейсону еще прилетит много и много раз за то, как он нахваливал японский рынок. И Клинту тоже до кучи, ведь мир несправедлив, поэтому кто-то должен тоже страдать несправедливо. Ему изначально не нравился номер маршрута — 444. Как и любой моряк, Фарадэй был суеверным и предпочитал учитывать суеверия той страны, в чьих водах и портах оказывался. Так вот в Японии число четыре никогда — слышите? никогда, блять! — не сулило ничего хорошего. Поэтому когда автобус перевернулся, а Томсон ударился башкой об спинку стоящего перед ним сиденья, он словно бы почти и не удивился. Смачно выругался, когда пришел в себя, но не удивился. Рядом послышались голоса выживших, визги какой-то телки, а также набор междометий в разных интонациях от парня с того самого переднего сидения, который не то не знал, как выразить свою боль, не то как величать ту самую визжащую телку. Прежде чем ответить на резонный вопрос «есть ли кто живой?» Томсон попытался оценить возможные телесные повреждения. Похоже, что существенно пострадала только голова, что и радовало, и не очень: сознание еще было слегка мутным. Дэй попытался найти свой нож: никогда не выходил без него и всегда доверял ему больше, чем любому огнестрельному оружию. Но он же был в гребанном Токио. И поэтому я оставил оружие на судне, зараза, чтобы его не отобрали эти гребанные японцы! На окно слева улетел его телефон. Экран треснул, а само устройство не подавало особых признаков жизни, но на крайний случай Томсон его взял: вдруг очухается. На крайний случай использует в качестве кирпича, опыт есть. Попробовал потрясти аппарат — обычно так зажигался фонарик — свет включился на какое-то время, но Дэй предпочел не тратить заряд аккумулятора. Было точно понятно, что они застряли в тоннеле и что надо выбираться. Дэй подтянулся на спинках кресел, попутно отпихивая от себя труп какого-то туриста. — Прикрой девку и глаза закрой — буду выбивать окно, — сказал он некогда впереди сидящему парню, оперся руками на кресла и толкнул ногами и без того треснувшее стекло. Едва успел сам зажмуриться, когда осколки полетели на лицо. — Живы? Давайте выбираться из этого дерьма.